Бессарабия 1821 год. Каподистрия пытается "вычислить" Пушкина
| [ ] |
06.02.2012, 07:54 |
1820 год Кишинев: 23 сентября Пушкин навещает М. Ф. Орлова, командира 16-й дивизии, расквартированной в Бессарабии. Дом его стоял на Купеческой улице между Гостиной и Николаевской. Во время обеда он знакомится с военным разведчиком, подполковником Иваном Петровичем Липранди. Из воспоминаний Ф. Ф.Вигеля: "Он (Орлов - С.Т.) нанял три или четыре дома рядом и начал жить не как русский генерал, а как русский боярин. Тут был и Липранди, Пушкин,.. семь или восемь молодых офицеров генерального штаба известных фамилий, воспитанников московской Муравьевской школы, которые находились тут для снятия планов по всей области".
7 ноября. Пушкин провел в Кишиневе целый день у М. Ф. Орлова, где в его отсутствие хозяйничал его брат. Тут же гостили приехавшие братья Давыдовы - Александр и Василий.
8 ноября. Пушкин вновь у Орловых. Он ждет Орлова, который инспектировал бессарабскую границу. Вернувшись в Кишинев, Орлов устроил радушный прием по случаю своих именин - Михайлова дня. В этот день Пушкин впервые увидел будущего предводителя греческого восстания князя Александра Ипсиланти. Орлов готовил Валашское восстание. Гетерист Георгакис Олимпиос встречался с Тудором Владимиреску, который служил в русской армии румынским волонтером. Валахия представляла собой территорию, особенно выгодную для действий повстанцев: она была самой отдаленной из турецких провинций, была близка к Австрии и России. Там жили пандуры, из их среды которых и выдвинулся Тудор Владимиреску. Он был награжден русским орденом св. Владимира и произведен в чин поручика. После русско-турецкой войны ( 1806-1812), пандуры, поддержавшие русских, стали подвергаться преследованиям со стороны турок, и Владимиреску эмигрировал в Австрию. Там же произошла его первая встреча с гетеристами. Но особенностью момента явилось то, что Владимиреску рассматривал выступление гетеристов только как часть общего восстания балканских народов, а не одних только греков. Более того, он относил к угнетателям своего народа не только турок, но господарей-фанариотов. Историк Альфред Рамбо: "В Молдавии и Валахии греческое происхождение Ипсиланти могло повредить ему в глазах бояр, издавна притесняемых фанариотами, а румынские крестьяне, мало проникнутые еще идеями свободы и полные недоверия к грекам, не обратят внимания на его призывы к оружию". Таким образом просматривается следующий сценарий: нейтрализовать выступление гетеристов в придунайских княжествах, противопоставив им выступление румын.
Ипсиланти вел продолжительные переговоры и с Милошем Сербским Обреновичем. Выполняя поручение Каподистрия, русский посланник в Стамбуле Г.А. Строганов разработал проект прошения султану, в котором содержались требования о предоставления княжеству Сербия автономии с конституцией. Но Милош Обренович добивался от Стамбула, прежде всего, признания за собой титула наследственного князя. В этой связи Строганов писал сербскому князю: "Порта видит сильное желание Ваше получить наследственный сан княжеский; она решилась воспользоваться сим благоприятным для нее обстоятельством, дабы, лаская видам Вашим, посредством Вас совершенно поработить Сербию и лишить всех способов к улучшению жребия угнетенных. Ужели мыслите Вы, что она сдержит все обещаемое Вам, когда примет от Вас требуемую присягу? Ужели Вы сами согласитесь купить княжество ценою счастия своих соотечественников?". В придунайских княжествах назревали серьезные события.
15-17 ноября. В эти дни Пушкин вместе с братьями Давыдовыми, получив разрешение от генерала Инзова, отправляется в Каменку - имение Давыдовых. Вслед за ними туда выезжают и Орлов. Так завершается называемый именуемый пушкинистами "первый период пребывания поэта в Бессарабии".
Секреты имения Каменка
К 24 ноября, в Каменку по случаю именин Екатерины Николаевны Давыдовой всегда съезжалось большое общество - её дети, внуки, племянники, их друзья, знакомые. Усадьба располагалась в 45-ти верстах от бывшего уездного города Чигирина. Екатерина Николаевна Давыдова, племянница князя Потемкина, получила это поместье от своего дяди в качестве свадебного подарка, когда выходила замуж за Николая Семеновича Раевского. После смерти ее мужа она в возрасте 21 года осталась вдовой с малолетним сыном, Николаем Николаевичем Раевским (1771-1829), будущим героем 1812 года. Выйдя вторично замуж за Льва Давыдова, она поселилась с семьей в Каменке, где с 1801 года до 1825 года проживала безвыездно. "Лев Денисович Давыдов был татарского происхождения, - писал в своих воспоминаниях один из его потомков Василия Александр Давыдов. - Предок его, мурза Минчак, сын мурзы Косая, прибыл в начале 15-го -го столетия из Золотой Орды ко двору великого князя Василия Первого Дмитриевича, и при с крещении стал прозываться Симеоном Косаевичем Минчаковым. По принятому тогда обычаю, великим князем ему были пожалованы земли, одни - в Новгородской области, другие - под Москвой, около Бородина. У Симеона Косаевича было два сына - Давыд и Увар. От первого пошел род, Давыдовых, а от второго - дворян и графов Уваровых. Первые поколения Давыдовых назывались Давыдовыми- Минчаковыми". О том, какова в эту эпоху была жизнь в Каменке, можно судить по тому, что пишет П. И. Чайковский в письме к Н. Ф. фон Мекк: "Каменка была большим, великолепным, барским имением, с усадьбой на большую ногу. Жили широко, по тогдашнему обычаю, с оркестром, певчими и т. д.".
Пушкин - Н. И. Гнедичу 4 декабря 1820 года: "Вот уже восемь месяцев, как я веду странническую жизнь, почтенный Николай Иванович. Был я на Кавказе, в Крыму, в Молдавии и теперь нахожусь в Киевской губернии, в деревне Давыдовых, милых и умных отшельников, братьев генерала Раевского. Время мое протекает между аристократическими обедами и демагогическими спорами. Общество наше, теперь рассеянное, было недавно разнообразная и веселая смесь умов оригинальных, людей известных в нашей России, любопытных для незнакомого наблюдателя. Женщин мало, много шампанского, много острых слов, много книг, немного стихов".
А. Л. Давыдов - И. Н. Инзову. 15 декабря 1820 года. Из Каменки в Кишинев: "Милостивый государь, Иван Никитич. По позволению вашего превосходительства, Александр Сергеевич Пушкин с генералом Орловым намерен был возвратиться в Кишинев (!); но, простудившись очень сильно, он до сих пор не в состоянии предпринять обратный путь. О чем долгом поставляю уведомить ваше превосходительство и притом уверить, что коль скоро Александр Сергеевич получит облегчение в своей болезни, не замедлит отправиться в Кишинев. Возобновляя мою благодарность вашему превосходительству за позволение, которое вы г-ну Пушкину дали по просьбе моей, имею честь быть с совершенным почтением и преданностью вашего превосходительства покорный слуга". Болел ли тогда Пушкин в действительности? Ответа нет.
И. Н. Инзов - А. Л. Давыдову. 29 декабря 1820 года: "Милостивый государь Александр Львович. До сего времени я был в опасении о г. Пушкине, боясь чтобы он, невзирая на жестокость бывших морозов с ветром и метелью не отправился в обратный путь и где-нибудь при неудобствах степных дорог не получил несчастья. Но получив почтеннейшее письмо ваше от 15 сего месяца, я спокоен и надеюсь, что ваше превосходительство не позволите ему предпринять путь, поколе не получит укрепления в силах. Поздравляя ваше п-во с наступающим новым годом, прошу принять душевное желание, чтобы провели оный с семейством вашим в полном удовольствии и утешении".
Вскоре в Каменку приезжает И.Д.Якушкин. Из его "Записок": "Приехав в Каменку, я полагал, что никого там не знаю, и был приятно удивлен, когда случившийся здесь А. С. Пушкин выбежал ко мне с распростертыми объятиями. Я познакомился с ним в мою последнюю поездку в Петербург у Чаадаева, с которым он был дружен и к которому имел большое доверие. В. Л. Давыдов, ревностный член тайного общества, узнавши, что я от Орлова, принял меня более чем радушно. Он представил меня своей матери и своему брату генералу Раевскому как давнишнего, короткого своего приятеля. С генералом был его сын полковник А. Раевский. Через полчаса я был тут как дома. Орлов, Охотников и я - мы пробыли у Давыдовых целую неделю. Обедали, по тогдашнему обычаю, днем, а к вечеру начинались "демагогические споры". О них Якушкин пишет довольно подробно: "Все вечера мы проводили на половине у Василия Львовича. И вечерние беседы наши для всех нас были очень занимательны. Раевский, не принадлежа сам к тайному обществу, но подозревая о его существовании, смотрел на все происходящее с напряженным любопытством. Он не верил, чтобы я случайно заехал в Каменку, и ему очень хотелось знать причину моего прибытия. (!) являлся ли я членом "Союза Благоденствия".
Как было выяснено на следствии по делу декабристов, осенью 1820 года Якушкину было специально поручено отправиться на юг, чтобы пригласить кишиневских членов тайного общества на съезд, который предполагалось устроить в Москве в январе 1821 года. Якушкин заехал в Тульчин, в штаб второй армии, встречался с Юшневским, Бурцевым, Басаргиным, кн. Трубецким, Фонвизиным. В Тульчине, как сообщает Якушкин, он застал П.И. Пестеля за составлением "Русской Правды", отрывки которой он читал не только своим единомышленникам, но и начальникам.
Забегая вперед, отметим важный факт. Накануне ареста после известных событий декабря 1825 года Пестель имел возможность уничтожить документы. Но решил оставить "Правду", точнее четвертой главу "Устава" ("Конституция"). Почему? На наш взгляд, он полагал, что этот документ был хорошо известен в Санкт-Петербурге, и не мог представлять интереса для следствия. Это - еще одна загадка, над которой бьются историки. В четвертой главе "Устава" Российскую империю планировалось разделить на "14 "держав": Ботническая Республика (Санкт-Петербург), Балтийская (Великий Новгород), Заволжская (Ярославль), Западная (Вильна), Днепровская (Смоленск), Бужская (Киев), Черноморская (Одесса), Окинская (Москва), Украинская (Харьков), Низовская (Саратов), Камская (Казань), Кавказская (Тифлис), Обийская (Тобольск), Ленская (Иркутск). Как видим, Бессарабской или какой-либо "Придунайской республики" в этом списке нет Царства Польского и Финляндии. Для сравнения: проект Ипсиланти предусматривал: учреждение союзной республики, которую надлежало составить из провинций Европейской Турции. В нее вводилось восемь областей: Кандия с островами, Морея- Восточная Греция с Македонией, Западная Греция включая Албанию, Сербия, Дакия ( Молдавия, Валахия и Бессарабия), Булгария и Фракия. Столицей союзной республики и местопребывания союзного Конгресса назывался Константинополь, "а государственный устав Соединенных областей Северной Америки долженствовал служить образцом для внутреннего устройства и управления". Тут явно просматривается некая связь между этими двумя геополитическими проектами. Историки располагают убедительными данными о том, что между тайными обществами в России, и в частности, "Союзом благоденствия" и гетеристами, существовали тесные контакты. Но означало ли это координацию их действий в выработке проектов и планов действий?
В 1820 году Пестель принял участие в совещании Коренного Совета (высшего органа "Союза Благоденствия") в Петербурге, где обсуждались вопросы будущего устройства страны и перспектив организации. При этом на "заговорщицкую" деятельность Павла Ивановича, отмечали современники, "закрывали глаза генерал-майор Киселёв, начальник штаба 2-ой армии и начальник 16 пехотной дивизии генерал-майор Орлов". В то же время, как пишет историк О. Киянская, " Пестеля боялись". С ним было связано большинство бурных споров в среде декабристов, приводивших, как правило, к расколу и реформированию структур тайных обществ. Помимо этого Пестель, как и Липранди, занимался сбором информации о придунайских княжествах. Он несколько раз нелегально пересекал границу Бессарабии, встречался с лично одному ему известными людьми. Позже это выльется в отчёт командованию, в котором будет содержаться критическая оценка деятельности Ипсиланти. А в конце 1821 года Павел Иванович писал отцу, что в армии его считают "шпионом графа Аракчеева".
Фактом является и то, что Пестель отказался ехать на съезд " Союза благоденствия" Москву. Поэтому Якушкин проехал в Кишинев звать М. Ф. Орлова, а тот затащил его в Каменку, где и начались жаркие дискуссии о том, "полезно ли в России учредить тайное общество?" Орлов, Давыдов, Охотников высказывали доводы за и против. "Пушкин с жаром доказывал всю пользу, какую бы могло принести тайное общество России,- пишет Якушкин. - Желая поймать Пушкина на слове, я спросил: "Если бы такое общество существовало, вы наверное не присоединились бы?" - "Напротив, наверное, бы присоединился", - ответил он. "В таком случае, дайте руку", - сказал я ему. И он протянул мне руку, после чего я расхохотался, сказав Раевскому: разумеется, все это одна шутка". Но, по словам наблюдательного И. П. Липранди, Пушкин всегда искусственно "поднимал споры и разговоры о таких предметах, о которых мало знал, но которые его интересовали".
Восстание в Валахии
13 января 1821 года был отравлен Валахский господарь Александр Суццо. Фанариотам стало известно, что он сообщил султану о готовящемся плане восстания. " Воспользовавшись смертью господаря солдат Феодор Владимиреско подняв восстание без ведома главных исполнителей плана,- писал журнал " Вестник Европы".- Владимиреско, волох низкого рода, но служивший незадолго перед тем в войске соседственной Державы, жаловался на притеснения, изнурительные для народа, говорил в своих прокламациях о надежде на помощь соседственной Державы и собрал многочисленную шайку. Его предприятие возымело еще бoльшую важность чрез пособие Каминара Савы, который с 4000 албанцев находился в Букаресте, начальствуя над полициею города. Война между Али-Пашею Яннинским и Портою, свирепствовавшая в продолжение года, занимала последнюю и была весьма выгодна для патриотов. Турки не могли, согласно русско-турецкому договору, вводить свои войска в Валахию без согласия России. Поэтому султан поручил подавить восстания Владимиреску грекам Олимпиосу и Фармакису, оказавшихся гетеристами. Владимиреску стали преследовать сторонники Ипсиланти, что породило у него мнение, что гетеристы его предали. Он вступил в переговоры с турками, хотя восстание охватило почти всю Валахию и часть Молдавии, а отряды повстанцев продвигались к Бухаресту".
Не менее важные события происходят тогда и в Москве. В конце января 1821 года Пушкин выехал в Киев. Как пишут историки, это было для него рискованное предприятие, так как генерал Инзов отпустил его только в Каменку. Он провел в Киеве две недели. Цель этой поездки историками не разгадана. Именно в это время на Пушкина поступил донос, что он "бежал в Москву". Связано это было с тем, что в это время в Москве, на квартире Фонвизиных, проходил съезд "Союза благоденствия". Из Кишинева в Москву выехал генерал Михаил Орлов, хотя по логике он должен был тогда оставаться в Бессарабии в связи с валашским восстанием. В Москве, по свидетельству Якушкина, Орлов выступил с предложением немедленного открытого военного выступления против правительства силами 16-й дивизией, командиром которой являлся. Но только при условии, что будет создана новая тайная революционной организации "вместо устаревшего Союза благоденствия". Когда предложение Орлова не было принято, он заявил о своем выходе из "Союза благоденствия". Все это напоминало инспирированный спектакль. Вслед за этим П. Граббе сообщил участникам съезда, что о существовании тайного общества хорошо известно правительству. Это подтвердил и Орлов, неожиданно явившийся вновь на квартиру Фонвизиных в полном дорожном снаряжении, в "дорожной повозке" перед отъездом на юг. Он подтвердил, что правительству все известно о тайном обществе. При прощании, показав на Якушкина, он заявил: "Этот человек никогда мне не простит", на что Якушкин, пародируя письмо Брута к Цицерону, ответил ему: "Если мы успеем, Михайло Федорович, мы порадуемся вместе с вами; если же не успеем, то без вас порадуемся одни". Далее Якушкин свидетельствует, что Бурцов поставил в известность членов съезда о своем решении не привлекать более Пестеля в тайное общество, а по приезде в Тульчин объявил об упразднении "Союза благоденствия".
Ипсиланти выходит на сцену
"Вестник Европы" сообщал: "12 февраля 1821 года Александр Ипсиланти с корпусом своих Гетеристов, которой наименовал он священною ратью, перешел через Прут и выпустил первую прокламацию свою в Яссах, главном городе Молдавии. Народ Молдавский, встретив его приветствиями, толпами сбирался под его знаменами. По согласию с Господарем, учредил Ипсиланти временное правительство, членов коего наименовали Ефорами. Но вскоре Консул Российский в Яссах обнародовал от себя объявление, которое было не иное что как отголосок прокламации, изданной Императором в Лайбахе, и дал знать публике, что Ипсиланти действует без соизволения Монарха. Ипсиланти, покинув Яссы, шел ужe прямо к Букаресту, как вдруг изумлен был повелением к нему, как Генералу Российской службы, выдти из Княжеств. Хотя известия сии были в высочайшей степени неблагоприятны; Ипсиланти однако же, полагаясь на участие земляков своих в Греции и на успехи брата, Димитрия Ипсиланти, который уже действовал на юге, решился идти далее. Апреля 10-го вступил он в Букарест, где принят был с восторгом; войско его числом ужe равнялось собравшемуся под знаменами Владимиреска; но священная рать, состоя из одних лишь молодых греков, в западной Европе воспитанных, одушевленных пламенеющим патриотизмом, была отдельною частию войска, на которую мог он во всем положиться с полным доверием. Российская сторона не поддержала восставших. Владимиреско решился положить оружие, за которое взялся- было без всякого согласия с греческими патриотами и без малейшего усердия к их делу. Он вступил он в переговоры с турками, которым дал обещание присоединить войско свое к их армии, если они за благо рассудят прислать последнюю. Для прикрытия сей измены и чтоб избежать казни от Ипсилантия, по прибытии сего греческого начальника, Владимиреско отступил и расположился в монастыре Котрочене, не в дальнем расстоянии от Букареста. Между обоими было свидание, при котором Ипсиланти возымел подозрение на Владимиреска, а перехваченные письма сего последнего к паше Браиловскому подтвердили вину его. В следствие чего волох был взят под стражу Геордакием в главной его квартире, предан военному суду, в котором председательствовал сам Ипсиланти, и приговорен к смерти.
Ипсиланти отступил к Терговисте, намереваясь идти в Сербию, с тем, чтоб возмутить сию область, многолюдную и воинственную. За несколько времени перед тем сербские депутаты являлись в главной его квартире: они уверяли, что лишь только переправится он через Дунай, то земляки их немедленно примут сторону революции. Тем временем Оттоманская армия, под начальством Паши Браиловского, овладела Букарестом и выступила оттуда к Терговисте против Патриотов".
Пушкин - Давыдову, первая половина марта 1821 года, Кишинев (черновой вариант письма): "Уведомляю тебя о происшествиях, которые будут иметь следствия, важные не только для нашего края, но и для всей Европы.... И объявил, что греки не в силах более выносить притеснений и грабительств турецких начальников, что они решились освободить себя от ига незаконного, что намерены платить только подати, наложенные правительством. Сия прокламация встревожила всю Молдавию. Князь Суццо и русский консул напрасно хотели удержать распространение бунта - пандуры и арнауты отовсюду бежали к смелому Владимиреско - и в несколько дней он уже начальствовал 7000 войска... Там издал он прокламации, которые быстро разлилися повсюду, - в них сказано, что Феникс Греции воскреснет из своего пепла, что час гибели для Турции настал и проч., и что Великая держава одобряет подвиг великодушный! Известие о возмущении поразило Константинополь. Ожидают ужасов, но еще их нет. Трое бежавших греков находятся со вчерашнего дня в здешнем карантине. Они уничтожили многие ложные слухи. Старец Али (янинский паша - С.Т.) принял христианскую веру и окрещен именем Константина; двухтысячный отряд его, который шел на соединение с сулиотами, уничтожен турецким войском. Восторг умов дошел до высочайшей степени, все мысли устремлены к одному предмету - к независимости древнего отечества. В Одессах (видимо, Пушкин тогда через Киев направился в Одессу, где находился один и центром гететристов - С.Т.) я уже не застал любопытного зрелища: в лавках, на улицах, в трактирах - везде собирались толпы греков, все продавали за ничто имущество, покупали сабли, ружья, пистолеты, все говорили об Леониде, об Фемистокле, все шли в войско счастливца Ипсиланти. Жизнь, имения греков в его распоряжении. Сначала имел он два миллиона. Один Паули дал 600 тысяч пиастров с тем, чтоб ему их возвратить по восстановлении Греции. 10 000 греков записались в войско. Ипсиланти идет на соединение с Владимиреско. Он называется главнокомандующим северных греческих войск и уполномоченным Тайного Правительства. Должно знать, что уже тридцать лет составилось и распространилось тайное общество, коего целию было освобождение Греции. Члены общества разделены на три степени... Низшую степень составляла военная сила, вторую - граждане, члены сей степени имели право каждый приписать себе товарищей - но не воинов, которых избирала только третья, высшая степень. Ты видишь простой ход и главную мысль сего общества, которого основатели еще неизвестны... Отдельная вера, отдельный язык, независимость книгопечатания, с одной стороны просвещение, с другой глубокое невежество - всё покровительствовало вольнолюбивым патриотам - все купцы, всё духовенство до последнего монаха считалось в обществе, которое ныне торжествует.
Вот тебе подробный отчет последних происшествий нашего края. Странная картина! Два великих народа, давно падших в презрительное ничтожество, в одно время восстают из праха - и, возобновленные, являются на политическом поприще мира. Первый шаг Александра Ипсиланти прекрасен и блистателен. Он счастливо начал - и, мертвый или победитель, отныне он принадлежит истории - 28 лет, оторванная рука, цель великодушная! - завидная участь. Кинжал изменника опаснее для него сабли турков; Константин-паша после освобождения не совестней будет Клодовика или Владимира, ибо влияние молодого мстителя Греции должно его встревожить. Признаюсь, я бы советовал князю Ипсиланти предупредить престарелого злодея: нравы той страны, где он теперь действует, оправдают политическое убийство. Важный вопрос: что станет делать Россия; займем ли мы Молдавию и Валахию под видом миролюбивых посредников; перейдем ли мы за Дунай союзниками греков и врагами их врагов? Во всяком случае, буду уведомлять".
13 апреля 1821 года граф Каподистрия неожиданно запросил наместника Бессарабии генерала Инзова о том, является ли Пушкин масоном. Но это уже тема следующего очерка.
/Станислав Тарасов /ИА REGNUM/
|
| Категория: Бессарабия | Добавил: izmail-forever |
| Просмотров: 1994 | Загрузок: 0 | |
