В 14-й главе своей книги «Ледокол», названной «До самого Берлина», Виктор Суворов (в миру Владимир Богданович Резун) пробует использовать Дунайскую военную флотилию как критерий усиления наступательной мощи Красной Армии, предлагая посмотреть, была ли она оборонительной.
Я предлагаю сделать то же самое и тоже использовать Дунайскую военную флотилию (ДВФ) как критерий — критерий достоверности утверждений самого Виктора Суворова.
Начнем по порядку, то есть с самого начала.
А начинает Владимир Богданович с утверждения, что «Дунайская военная флотилия включала в свой состав около семидесяти боевых речных кораблей и катеров».
Суворов сильно преувеличивает количество боевых кораблей флотилии.
В «Записке по плану действий войск Одесского военного округа по прикрытию госграницы», согласно директиве народного комиссара обороны № 503874 от 6 мая 1941 г., состав боевых кораблей флотилии дается в 33 единицы, из которых 5 составляют мониторы, 22 — бронекатера, 5 — катерные тральщики и 1 — минный заградитель.
Другие военные корабли, находившиеся на Дунае, — дивизион глиссеров и переданный флотилии в начале войны 4-й черноморский отряд пограничных судов, включавший до 30 различных малотоннажных судов, планом прикрытия не рассматривались из-за невозможности их применения как тактической силы в боевых действиях (они использовались только в охранных целях и как вспомогательные суда). Но Владимир Богданович их рассматривает и подсчитывает, из чего его выводы, естественно, расходятся с выводами плана прикрытия, где прямо сказано, что ДВФ уступает противостоящей ей румынской флотилии «как в количественном, так и особенно в качественном отношении» и, следовательно, как наступательное средство никак использоваться не может. Какое уж тут наступление при количественном и качественном превосходстве противника.
Дальше в тексте Суворова нельзя фактически пропустить ни слова, так как ни одно слово в нем не соответствует истине.
«В случае оборонительной войны вся Дунайская флотилия с первого момента войны попадала в ловушку: отходить из дельты Дуная некуда — позади Черное море».
При этом Суворов просто-напросто забывает о том, как Дунайская флотилия, собственно, и оказалась на Дунае. А попала она туда, совершив в 1940 г. переход с Днепра на Дунай тем же самым Черным морем. И в 1941 г., после отвода частей 14-го стрелкового корпуса от Дуная, флотилия перешла в Одессу — тоже Черным морем, естественно…
При этом необходимая подготовка к морскому переходу речных кораблей, не приспособленных изначально к плаванию по морю, в 1940 г. была проведена в плановом порядке в течение месяца, а в 1941 г. и вовсе в течение двух дней.
«В оборонительной войне Дунайская военная флотилия не только не могла по характеру своего базирования решать оборонительные задачи, но оборонительных задач и не могло тут возникнуть!»
В «Записке по плану действий войск Одесского военного округа по прикрытию госграницы» согласно директиве народного комиссара обороны № 503874 от 6 мая 1941 г. задачей ДВФ, входящей по плану в район прикрытия № 6, является:
«совместно с частями 14-го СК 9-й КД, 25-й и 51-й СД и 25 и 79-м погранотрядами
1) во взаимодействии с сухопутными войсками РП № 6 воспретить свободное плавание каких-либо судов противника по р. Дунай;
2) не допустить форсирования пр-ком р. Дунай на участке устье р. Прут, устья Килийского рукава;
3) при проникновении пр-ка на сев. берег р. Дунай оказать содействие сухопутным войскам в уничтожении прорвавшегося пр-ка».
Идем по тексту:
«Дельта Дуная — это сотни озер, это непроходимые болота и камыши на сотни квадратных километров. Не будет же противник нападать на Советский Союз через дельту Дуная!»
Нападать на внутренние районы Советского Союза с Дунайского плацдарма противник, конечно, не собирался,
Но на Дунае находился стратегически важный крупный речной порт Измаил, через который велась активная торговля со всеми придунайскими государствами. Через Измаильский порт снабжался весь советский берег Дуная. Измаильский порт ДВФ успешно удерживала до самого ухода советских войск с Дуная.
Дальше Владимир Богданович пишет, что:
«существовал только один вариант действий Дунайской флотилии — в ходе всеобщего наступления войск Красной Армии вести боевые действия вверх по течению реки».
Вот как раз такого варианта у Дунайской флотилии и не было.
При подготовке вышеупомянутого плана прикрытия ОдВО флагартом Дунайской флотилии Подколзиным были подготовлены расчеты на бой мониторов флотилии с мониторами вероятного противника. И расчеты эти были неутешительными. Существовала лишь чисто теоретическая возможность пробить нашими 100-мм снарядами броню румынских мониторов — «при стрельбе с очень короткой дистанции и при встрече снаряда с броней под прямым углом».
ДВФ было не до наступательных действий. 5 мониторов, являвшихся основной ударной силой флотилии были не в состоянии выдержать бой с семью румынскими мониторами.
Во время боевых действий на Дунае, при возникновении такой ситуации 27 июня и 14 июля 1941 г. при выходах румынских мониторов на советские участки Дуная, бой с ними велся с дальних дистанций с помощью береговой артиллерии и авиации. А советские мониторы держались на закрытых позициях, и ввод их в бой предусматривался только в самом крайнем случае, если все остальные способы воспрепятствования прорыву противника будут исчерпаны.
«В оборонительной войне Дунайская флотилия никому не нужна и обречена на немедленное уничтожение на своих открытых стоянках у простреливаемого противником берега».
Ложность этих утверждений Суворова доказала сама война.
Владимир Богданович заблуждался относительно открытых стоянок. Открытым для обстрела с румынского берега являлось только место постоянного базирования флотилии — Измаильский порт.
Еще до начала войны, по окончании больших отрядных учений ЧФ, в связи с напряженностью обстановки проводившихся в 41 г. необычно рано, флотилии было приказано оставаться в оперативной готовности № 2, которая предусматривала, в частности, рассредоточение кораблей по плану оперативного развертывания.
Три монитора, часть бронекатеров и тральщиков поднялись к устью Прута, в район Рени. Ренийская группа кораблей рассматривалась командованием как передовой отряд флотилии — она сразу же вступила бы в соприкосновение с речным противником, появись он со стороны Галаца.
Два других монитора, включая флагманский «Ударный», с основной частью бронекатеров и тральщиков были укрыты в Кислицкой протоке, а управление этой группой взял на себя непосредственно командующий флотилией. Остальные бронекатера ушли к дунайскому устью, в район Килии-ноу и Вилкова. В Измаиле, то есть на открытых стоянках, не осталось к 21 июня ни одного корабля.
Закрытые же стоянки в протоках были настолько надежны, что ими пользовались до самого окончания боевых действий.
Владимир Богданович сетует на то, что:
«маневрировать флотилии негде».
Почти месяц, пока велись бои на Дунае, до 19 июля 41 г., флотилия продолжала маневрировать — как, впрочем, и противостоявшая ей румынская речная дивизия. Корабли через каждые 5–6 часов, а иногда и чаще меняли места якорных стоянок в протоках, иногда на очень коротких участках. Так, Ренийская группа 16 дней успешно маневрировала и на вовсе вроде для этого не подходящем 2-километровом участке Прута.
Непосредственно в Дунай корабли тоже выходили — для высадки десантов, минных постановок и ежедневного патрулирования. Причем румыны, имевшие численное превосходство, поступали так же — это объяснялось спецификой боевых действий на Дунайском театре, где с обеих сторон активно применялась дальнобойная артиллерия.
«А вот в наступательной войне Дунайская флотилия была для Германии смертельно опасна: стоило ей подняться на 130 км вверх по течению, и стратегический мост у Черновады окажется под обстрелом ее пушек, а это означало, что подача нефти из Плоешти в порт Констанца нарушена. Еще двести километров вверх по течению — и вся германская военная машина остановится просто потому, что германские танки, самолеты, боевые корабли больше не будут получать топлива…»
Смертельная опасность Дунайской флотилии не то что для Германии, а даже для Румынии могла возникнуть только в воображении поверхностно знакомого с особенностями применения Дунайских флотилий обоих формирований Владимира Богдановича Резуна.
Дело в том, что речная флотилия, даже включающая в свой состав 7 таких мощных и хорошо бронированных мониторов (имевших австрийское происхождение и доставшихся румынам в наследство от бывшей австро-венгерской империи), как румынская, не в состоянии была вести изолированные наступательные действия в отрыве от поддерживающих ее наземных войск.
Корабли же ДВФ не выдерживали схваток с румынской полевой и даже противотанковой артиллерией, как это произошло при налете на Периправу и при прорыве Ренийской группы кораблей под командованием капитан-лейтенанта Кринова.
Прорваться на 130 км вверх, идя против течения и даже не вступая в бой с береговыми батареями и успешно уклонившись от их огня, корабли не могли даже теоретически.
При самых оптимистичных прогнозах у мониторов, не способных развить против течения скорость выше 7 узлов (при максимальной 9), на преодоление этого расстояния ушло бы не менее 10 часов. За это время румыны давно бы успели выставить минное заграждение любой необходимой плотности (как это неоднократно делали во время боев на Дунае советские бронекатера, выполнявшие роль импровизированных минных заградителей).
А протралить минное заграждение, находясь в виду контролируемого противником берега, катерные тральщики, имевшиеся в распоряжении флотилии, просто не смогли бы, так как не только они, но и бронекатера и мониторы, как показал опыт войны, легко уничтожались румынской и немецкой полевой артиллерией, если корабли не имели возможности проскочить мимо вражеских позиций. Таким образом 11.08.41 г. был выведен из строя монитор «Жемчужин», который, прорвавшись через заградительный огонь противника, вернулся и вступил в бой с его полевой артиллерией.
Ну а еще 200 км вверх по течению — это уже из области чистой фантастики. Причем мы даже не рассматриваем возможность ударов штурмовой авиации, от которых были потеряны еще 2 монитора ДВФ. Практика показывает, что советские мониторы были легко уязвимы даже для 37-мм снарядов. Во время прорыва флотилии с Дуная в Черное море 19 июля 1941 г. тремя 37-мм снарядами была выведена из строя левая машина монитора «Ростовцев». С бронекатерами дело обстояло еще хуже. Только во время боевых действий на Дунае огнем румынской противотанковой артиллерии было уничтожено 3 и повреждено еще 2 бронекатера, хотя участие в боях они принимали редко.
Далее Владимир Богданович начинает заниматься подвижными береговыми батареями.
«Интересная деталь: в составе Дунайской военной флотилии было несколько подвижных береговых батарей, вооруженных пушками калибров 130 и 152 мм. Если советское командование и вправду решило, что кто-то будет нападать на СССР через дельту Дуная, то надо немедленно береговые батареи врыть в землю, а при первой возможности построить для них железобетонные капониры. Но никто капониров не строил, пушки были подвижными и оставались подвижными».
Да, батареи никто в землю не врывал и капониров никто не строил. Потому что эти батареи не были береговыми. Владимир Богданович, как всегда, не потрудился детально изучить предмет, о котором пишет. В результате он банально путает подвижные батареи с береговыми батареями, имеющими механизированную тягу. Дунайская флотилия имела и те и другие.
Всего в ее распоряжении было 4 подвижных батареи, но… две из них имели на вооружении 45-мм орудия и являлись противокатерными. Еще две имели на вооружении обычные 3-дюймовки, для агрессии несколько слабовато.
Крупнокалиберные береговые батареи — 724-я, 725-я, как и созданная уже во время войны 726-я, имели мех. тягу, но они не являлись подвижными и имели и капониры и орудийные дворики.
«Была только одна возможность использовать их мобильность и только одно направление, куда они могли двигаться: в наступательных операциях подвижные батареи сопровождают флотилию, двигаясь берегом и поддерживая боевые корабли огнем».
Крупнокалиберные батареи, не имеющие укрепленных позиций и предназначенные исключительно для сопровождения огнем наступающих кораблей, существовали исключительно в воображении Владимира Богдановича. Но подвижность орудий стационарных батарей могла использоваться и в других целях, кроме безудержного движения вперед.
Мех. тяга, кроме простой транспортировки орудий, использовалась также в случаях необходимости быстрого ухода с позиции, засеченной противником (как это было сделано 724-й батареей), так и для тактики кочующих орудий, то есть делающих несколько выстрелов с последующей сменой позиции (применялись для имитации наличия несуществующих огневых позиций).
Далее Владимир Богданович переходит к «анализу» боевых действий на Дунае, естественно, по своей фирменной методике.
«Слово „война" означало для советских командиров не оборону, а наступление. Получив сообщение о начале войны, советские командиры завершают последние приготовления к проведению десантной операции».
Да, к десанту на румынский берег готовились еще до войны, но слово «наступление» оставим целиком на совести Владимира Богдановича. Десант на территорию противника преследовал, как это ни парадоксально звучит… чисто оборонительные цели.
Дело в том, что румынский мыс Сатул-ноу находился всего в полукилометре от Измаила. В хорошую погоду на нем без бинокля можно было разглядеть здание румынской пограничной комендатуры. Румыны без труда фиксировали все, что происходило в Измаильском порту, главной базе Дунайской флотилии. В случае войны такой удобный сектор наблюдения превращался в не менее удобный сектор обстрела. Измаильский порт был доступен для обстрела не только из орудий и минометов, но и даже из стрелкового оружия.
В случае начала боевых действий для сохранения базы флотилии становилось необходимым высадить на правый берег десант, занять там достаточно обширный плацдарм, обязательно включающий район напротив Измаила. Тогда Измаильский порт и сам город были бы избавлены, по крайней мере, от обстрела с близкой дистанции. А флотилия могла бы развертывать дальнейшие боевые действия.
Поэтому сразу после перебазирования на Дунай командование флотилии, сделав соответствующие штабные расчеты, обратилось к командованию 14-го стрелкового корпуса, в оперативном подчинении которого находилось, с предложением об организации в случае начала боевых действий десанта с целью воспрещения обстрела Измаила с противоположного берега, предлагая для этого включить соответствующий пункт в план первоочередных действий на случай войны, готовившийся для представления в штаб округа.
Предварительные расчеты показали, что для захвата плацдарма потребовалось бы немного войск. На сопредельном участке правого берега за грядой холмов начинались тянувшиеся до Сулинского рукава плавни, способные служить естественной защитой плацдарма, и для занятия минимально необходимых позиций могло хватить нескольких батальонов.
Сейчас бы такие действия назвали операцией по принуждению к миру, но Виктор Богданович предпочитает видеть в них признаки грядущей агрессии. Впрочем, давайте посмотрим, а как расценило предложения флотилии то самое пресловутое советское командование, для которого слово «война», по Резуну, означало не оборону, а наступление…
Вот решение по этому вопросу командира 14-го СК генерал-майора Егорова:
«— Насколько важно это для флотилии, могу понять. Только где прикажете взять эти батальоны, откуда снять? К тому же поставленная корпусу задача по обороне советской территории не предусматривает действий за ее пределами».
А вот мнения уже более высокого начальства.
Начальник штаба округа генерал-майор Захаров:
«Все правильно, но об этом речи быть пока не может».
Командующий ОдВО генерал-полковник Черевиченко согласился с мнением своего начальника штаба, добавив, что «… если с началом войны флотилия окажется в состоянии предпринять такие действия собственными силами, возражать, очевидно, никто не будет».
Вот так командование Одесского военного округа готовилось к «наступательным» действиям на вражеской территории.
Впрочем, позиция, занятая командованием ОдВО, может интересовать кого угодно, только не Владимира Богдановича, обратившегося теперь к фактам по подготовке операции:
«Действия советских флотских командиров, а также командования 14-го стрелкового корпуса, дивизии которого сосредоточены в районе Дунайской дельты, и командования 79-го пограничного отряда НКВД заранее спланированы и тщательно отработаны».
Впрочем, факты эти свидетельствуют как всегда только об одном — о полном незнакомстве Владимира Богдановича с развитием описываемых им событий.
Участие 79-го погранотряда в операции по захвату участка противоположного берега не предусматривалось даже не утвержденными предвоенными планами.
Командование 14-го СК и после начала войны отказало штабу ДВФ в выделении сил для такого десанта, и только командир 79-го ПО подполковник Грачев согласился выделить 200 человек из состава отряда и из 1-й погранкомендатуры для участия в операции, проводимой силами флотилии, без всякого участия в высадке частей 14-го СК и, в частности, входящей в него 51-й стрелковой дивизии. Что и было согласовано и утверждено штабом Черноморского флота в 23.35 22 июня 1941 г.
Попробуем проследить, как развивались события, путем приведения в соответствие их последовательности, изложенной Владимиром Богдановичем, с реальным ходом событий.
«25 июня 1941 года боевые корабли Дунайской флотилии под прикрытием береговых батарей и артиллерии стрелкового корпуса и дивизий, входящих в его состав, высаживают разведывательно-диверсионные подразделения НКВД на румынский берег».
Разведывательно-диверсионными подразделениями НКВД Владимир Богданович гордо именует все тот же 79-й погранотряд и военнослужащих 1-й пограничной комендатуры — другие части НКВД в операции участия не принимали. Причем групп, специально подготовленных для скрытных действий на сопредельной румынской территории, ни у пограничников, ни у флотилии, ни у частей 14-го СК не было вообще. И когда возникла необходимость проведения разведки участков высадки и первого и второго десантов, пришлось составлять импровизированные разведгруппы с привлечением в них лиц из местного населения, имевших опыт браконьерства и даже «боевых действий» (перестрелок с полицией) в плавнях, составлявших основную часть будущего плацдарма.
Вот и все разведывательно-диверсионные части, тайно подготовленные советским командованием для действий на румынской территории. И это не удивительно — не планируются наступательные действия, не нужны здесь и части, способные их обеспечивать.
С диверсантами, начинавшими по Резуну высадку, мы разобрались, посмотрим, кто и как ее продолжал.
«Вслед за ними проводится высадка полков 51-й стрелковой дивизии 14-го стрелкового корпуса».
Владимир Богданович и здесь не прав. 51-я дивизия полками не высаживалась. Чтобы разобраться в этом, достаточно было хотя бы ознакомиться с «Хроникой боевых действий Дунайской военной флотилии в Великой Отечественной войне Советского Союза в 1941 г. (22 июня — 1 декабря 1941 г.)».
Всего было проведено три десантных операции, последняя из которых закончилась неудачей.
Ни в первой, ни в последней части 14-го СК (в который входила 51-я СД) участия в высадке не принимали. В первой операции, проводившейся в ночь на 24 июня, был занят мыс Сатул-ноу с расположенным на нем селением Пардина.
После захвата мыса утром состоялся телефонный разговор с командиром 14-го СК генерал-майором Егоровым, в ходе которого решено было выделить для усиления десанта батальон 287-го стрелкового полка, который и был высажен на мыс в ночь на 25 июня.
Единственным полком, принимавшим участие в операциях, был 23-й стрелковый полк капитана Сироты, который был выделен для захвата Килия-веке 26 июня приказом комдива Цирульникова:
«Операцию по форсированию Дуная с целью захвата вражеской Килии-веке и уничтожения там укрепрайона противника начать 26 июня 1941 года в два часа пополуночи. Командир десанта капитан Сирота, за высадку войск отвечает капитан-лейтенант Кубышкин. Огневая поддержка возлагается на полковую артиллерию капитана Отянова, на береговую батарею № 65 и артдивизион капитана Волошина».
В последней операции по захвату населенного пункта Периправа, проводившейся в ночь на 11 июля, части 51-й СД участия также не принимали. Но у Владимира Богдановича полк волшебным образом превращается в полки. Впрочем, это еще не самое интересное.
«В руках советских войск оказался мощный плацдарм на румынской территории протяженностью 70 км. Дунайская флотилия готовится к наступательным действиям вверх по течению Дуная».
Вот здесь Владимир Богданович совершает свою самую главную ошибку и ставит себя просто в смешное положение. Увлекшись придуманной им теорией наступательных действий Дунайской флотилии, Владимир Богданович окончательно перестает замечать, а как же, собственно, развиваются боевые действия и как растет этот «мощный плацдарм на румынской территории протяженностью 70 км».
А растет он… в обратную сторону от вожделенных для В. Суворова нефтяных промыслов: 24 июня захвачен Сатул-ноу, 26 июня Килия-веке, 11 июля попробовали захватить Периправу.
Если бы Владимир Богданович хотя бы раз взглянул на карту, он бы увидел, что расширение плацдарма происходило вниз, а не вверх по течению Дуная, — по направлению к устью Дуная.
И это понятно: целью серии десантных операций являлось не развитие наступления в направлении нефтяных промыслов, а освобождение от противника правого берега Дуная на участке от Измаила до его устья, для обеспечения свободного снабжения флотилии и войск 14-го СК из Одессы. То есть действия флотилии с началом войны служили решению все тех же задач довоенного плана прикрытия границы по обеспечению (которую противник так и не смог перейти), но уже несколько иными, чем в плане, средствами — с выходом для этого на территорию противника.
Таким образом, внимательно почитав Владимира Богдановича, становится ясно, что все планы наступательных действий Дунайской флотилии им просто придуманы.
В. Суворов не интересуется ни реальной способностью Дунайской флотилии вести боевые действия вверх по Дунаю, ни реальным характером выполнявшихся ею во время боевых действий задач. Он даже не смотрит на карту. К сожалению, получается, что все написанное им про Дунайскую флотилию при детальном рассмотрении имеет отношение к альтернативной истории (как к одному из направлений ненаучной фантастики), а не к реальной.
А.Юновидов/"Десанты 1941 года"/Часть 1/
|
