26.03.11г
В Вилково — своя специфика: один с сетью, семеро с плетью…
Рыбаки из Вилково, о проблемах которых почти год назад сообщала наша газета, на днях снова обратились в редакцию, и по их просьбе наш корреспондент выехал в Килийский район.
Об упадке в рыбодобывающей отрасли в Украине красноречиво говорят официальные данные Госкомстата: если в 2005‑м году наша страна импортировала рыбы и ракообразных на $222 млн., то в 2010‑м завезла из-за границы «живого серебра» на $568 млн. Это при наличии такого количества рек, озер и моря. Только внутренних водоемов, годных для выращивания рыбы, у нас более 1 млн. га!
Почему отрасль находится в столь жалком состоянии? В поисках ответа на этот вопрос мы отправились в город рыбаков.
Всю зиму рыбаки Вилково готовились к предстоящей путине: плели новые сети и ремонтировали старые, приводили в порядок лодки, моторы, оснащение. Но самое сложное для рыбака, как оказалось, — определение места работы и подготовка пакета документов. Здесь в свои права вступает отечественный чиновничий аппарат, пройти через тернии которого неимоверно сложно. Впрочем, послушаем самих рыбаков.
Василий Гончаров:
— Я — рыбак с 22‑летним стажем. У меня есть своя лодка, мотор, сети и прочее, что требуется для выхода на воду. Зимой я — безработный, стою на бирже труда. С началом путины нанимаюсь на работу в одно из частных рыбодобывающих предприятий, обычно ЧП «Олимп». У нас в Вилково таких предприятий около дюжины, они объединились в ассоциацию, чтобы решать, на мой взгляд, свои «шкурные» вопросы. А мы, рыбаки, на этих частных предприятиях батрачим. Традиционно условия работы такие: 70 процентов улова принадлежат рыбаку, 30 — тому ЧП, которое его наняло на работу. Причем, хозяин забирает у рыбака весь улов по той копеечной цене, которую сам и устанавливает. Потом перепродает и «наваривается». Из полученных за улов денег рыбак должен купить бензин, сети, содержать свою лодку. А это недешево: чтобы выйти один раз на воду, мне надо вложить 500‑600 гривень. Эти затраты необходимо возместить, и еще домой что-то принести. Говорят, рыбаки много зарабатывают… Допустим, за сезон удастся получить 15 тысяч. Но разбейте эти деньги на год — по сколько выходит? Недавно на уровне райгосадминистрации поставили вопрос: как рыбаки платят налоги? Установили, что каждый должен платить налоги и сборы, исходя от минимальной зарплаты, а это в общей сложности где-то 750 гривень в месяц. Но большинство работодателей заявили, что не могут отчислять за каждого нанятого такие деньги и требуют, чтобы мы рассчитывались с государством самостоятельно. Не нравятся такие условия — никто не держит.
Виктор Соколов:
— Прежде чем выйти на воду, рыбаку необходимо оформить массу документов. Во-первых, каждый год требуется пройти медкомиссию — 250 гривень. Во-вторых, каждый должен иметь права, выданные главным Государственным инспектором по безопасности судовождения (1300 гривень) и талон к ним, который действителен один год (200 гривень). В-третьих, почему-то требуют еще одно удостоверение — уже от Госкомитета рыбного хозяйства на право вождения маломерного судна во внутренних водоемах и талон к нему. Эти документы выдает «частная лавочка» — учебный центр Госкомитета ЧП «Рыбцентр». Разумеется, не даром. Каждый год лодка должна пройти техосмотр — еще порядка 100 гривень. Плавсредство в обязательном порядке должно быть приписано к причалу — 760 гривень в год. Нас обязали брать пропуск у заповедника: за это каждый добровольно-принудительно «спонсирует» заповеднику 20 литров бензина.
Александр Сивизин:
— Еще одна служба по наши души — рыбинспекция. Это та же ГАИ, только на воде. Те же «методы» работы. Чтобы эта контора лишний раз не ставила палки в колеса, у нас налажена система «задабривания». В прошлом году по каким-то причинам меня не оказалось в списках заплативших мзду, и начались неприятности. Рыбачу я на реке — подходит рыбинспекция. Осмотрели лодку, документы — все в порядке. Нашли к чему придраться: сети, говорят, не соответствуют, размер ячеи не тот. Конфисковали все восемь сетей. Спорить с ними не стал — подал в суд. Вот, пожалуйста, Постановление суда: «Дослідивши матеріали справи про притягнення Сівізіна О. М. до адміністративної відповідальності, суд вважає складений матеріал таким, що не є заснованим на законі, а адміністративна справа підлягає закриттю». В постановлении суда указывается, что я имел право в данный период на вылов рыбы, и сети мои соответствовали установленным нормам. Но обычно рыбаки по судам не ходят, скорее и спокойнее с рыбинспекцией «договориться». Как правило, наши рыбинспекторы сами занимаются промыслом рыбы, только их частные предприятия записаны для конспирации на родственников. Вилково — городок маленький, здесь все как на ладони.
Иван Унгаров:
— Нампостоянно приходиться сталкиваться с пограничниками. Такое впечатление, что они не границу охраняют, а гоняются за лодками. Что им нужно? К чему-нибудь придраться, протокол составить или рыбкой разжиться. Предпочитают, конечно, второе. А егеря заповедника! Чем они занимаются, прикрываясь своим положением?..
Валерий Стоянов:
— Отдельная тема — получение и распределение лимитов на вылов рыбы. С оформлением этих документов всегда возникают проблемы. В прошлом году, например, дунайскую сельдь ловили только полтора месяца, а потом нам сказали, что квоты исчерпаны. Сельдь еще косяками шла, румыны вовсю рыбачили! Появились запреты, которые не поддаются никакой логике. В прошлом году промысел сельди разрешали вести ночью, а на другую рыбу — нельзя. Почему? Наши лодки оснащены всем необходимым для ночной работы — фонарями, аккумуляторами. Нельзя — и точка. Опять не дают рыбаку возможность заработать. На что же нам жить и кормить детей?
Все вышесказанное подтвердили и дополнили Анатолий Себелев, Борис Топтыгин, Сергей Гончаров и другие рыбаки.
Существенные ограничения на деятельность человека в дельте Дуная вносит Биосферный заповедник НАНУ, площадь которого до 1998 г. составляла 14,8 тыс. га, а с 2004 г. Указом Президента увеличена до 50,2 тыс. га. Охранять уникальные ландшафты дунайских плавней, ее богатую флору и фауну, многие представители которой занесены в Красную Книгу, безусловно, необходимо. Но кто позаботился о людях, которые оказались в заповеднике, как в резервации? Практически все предприятия, когда-то работавшие в Вилково, закрылись. Где и как заработать? На что жить?
Традиционно старообрядцы и примкнувшие позже к ним казаки использовали природные ресурсы дельты Дуная. Охотились. Сейчас охота запрещена. Рыбачили. Причем, чтобы рыба водилась и нерестилась, сами проводили мелиоративные работы, углубляя протоки, поддерживая циркуляцию воды в т. н. кутах. И по сей день в народе сохранились названия «Лазарькин-кут», «Таранов-кут», «Морозов-кут» — по именам рыбарей, которые заботились о наполнении естественных прудов свежей дунайской водой. Сейчас подобная хозяйственная деятельность запрещена — природа в заповеднике должна быть девственной. Местные жители говорят, что ландшафт становится не столько первозданным, сколько «загнивающим»: там, где раньше ловили рыбу, идут естественные процессы зарастания тростником и камышом, заиливания.
Еще один источник дохода жителей Украинской Венеции — небольшие клочки земли вдоль дунайских рукавов, где они выращивают клубнику, яблоки, виноград. Но эти земельные участки не узаконены, в любой момент люди могут их лишиться. И если это произойдет, то вымирающим видом в дельте Дуная станет Человек.
Но вернемся к проблемам рыбаков-батраков. Своими видением проблемы мы попросили поделиться «независимого эксперта», жителя Вилково А. М. Пташко, профессионального юриста, известного в Килие своей принципиальностью, следователя райотдела милиции, которому пришлось пять лет проработать юристом в Вилковском территориальном отделе рыбоохраны:
— Я уже пенсионер и к промыслу рыбы не имею никакого отношения, но мне за державу обидно, — говорит Александр Михайлович. — На мой взгляд, существующая система рыбодобычи выгодна только нашим чиновникам. Ни в одной цивилизованной стране мира такой системы нет. Там как дело поставлено? Рыбак покупает у государства лицензию на промысел — и работает. С выловом он прибывает в строго указанное место, где его ждут покупатели — предприятия, которые занимаются оптовыми закупками свежей рыбы и дальнейшим ее сбытом. На причале происходит аукцион: рыбак может отдать свой улов тому, кто больше предложит. Тут же составляются документы на сделку. Таким образом, с одной стороны контролируется количество выловленной рыбы, производится ветеринарный контроль, с другой — определяются суммы налогов, которые торговцы и рыбаки должны заплатить государству с каждой сделки. Все прозрачно, все по-честному. Однако наши чиновники на такие правила никогда не пойдут. Никогда! Рыбинспекция, экологи, заповедник, пограничники… У каждого свои требования, и за каждую подпись, так повелось в Украине, надо «отстегнуть». Рыбак, которого обдирают как липку, чтобы выжить, иногда вынужден идти на нарушения — на свой страх и риск. На мой взгляд, в рыбинспекции нет людей с государственным мышлением, которые думают о перспективах. За последние пять лет в нашей рыбинспекции десять начальников поменялось! Все они — временщики. А как работает временный человек — известно. Вы думаете, я навожу на честных инспекторов напраслину? Но тогда почему в период запрета на лов рыбы прилавки на рынках по всей Украине ломятся от свежей, только что выловленной рыбы? Это видит каждый из нас. Это видят и правоохранительные службы. Но ничего не предпринимают. Почему? Да все по той же причине. И кормит трудяга-рыбак огромную ораву чиновников!.. А что же перепадает в государственную казну? И что осталось от наших природных ресурсов?
Я считаю, что рыбакам пора создать свою общественную организацию. В Вилково есть ассоциация рыбодобывающих предприятий, которая отстаивает свои интересы. А рыбак, руками и здоровьем которого добывается рыба, остается бесправным нанятым работником, которому все диктуют свои условия. Один с сошкой, семеро с ложкой. В Вилково своя специфика: один с сетью, семеро с плетью.
То, что на отечественных водоемах творится беспредел, показывает положение дел не только в Килийском, но и в других районах Одесчины. Так, в Ренийском районе в 2004 году озеро Кагул площадью 10 тыс. га отдали в эксплуатацию ЗАО «Аква». И вот результат бурной деятельности: Пенсионному Фонду это предприятие задолжало 2 млн. грн., по зарплате работникам — более 1 млн. Год назад «Аква» была объявлена банкротом. Вы думаете, на озере вылов рыбы не ведется? И попробуй теперь «выкури» таких хозяев!..
В 2006 году на озере Ялпуг площадью 16 тыс. га, которое находится на территории Ренийского и Болградского районов, была создана рыбодобывающая ассоциация «Жемчужина Бессарабии». «Благословил» ее ни кто иной, как Иван Плачков (на тот момент губернатор Одесчины). На поверку вышло, что ни в Рени, ни в Болграде эта ассоциация не зарегистрирована. Где же она? В Киеве? А что на Ялпуге творится? Как выразился депутат Ренийского райсовета Михаил Кокош, молодежь не хочет идти в механизаторы, предпочитают другой профиль — браконьерство.
Органы местного самоуправления, которые знают ситуацию, реальных рычагов наведения порядка не имеют — все вопросы решаются «наверху».
Но вернемся в Килийский район. По словам заместителя председателя Килийской РГА Михаила Дамаскина, в настоящее время Государственная экологическая инспекция по охране Северо-западного региона Черного моря не дает добро на начало путины, ссылаясь на то, что Кабмин будет вносить изменения в правила рыбалки. Когда законодатель это сделает — неизвестно, и начало путины под угрозой. Килийская РГА написала в экологическое ведомство письмо с просьбой как можно скорее решить вопрос. Но ведь у нас как повелось? К каждому письму надо «приделать ноги».
Когда же в рыбодобывающей отрасли будет наведен порядок? Когда будут установлены честные и прозрачные правила работы? Когда в Украине начнут-таки борьбу с коррупцией, которую обещал даже ленивый Президент?..
P.S. Когда публикация готовилась к печати, официальный промысел дунайской сельди еще не был объявлен. Тем не менее, эта рыба уже появилась в продаже. По 70 грн. за килограмм. Сколько же перепадает многочисленным контролирующим службам, чтобы они закрывали глаза?
Анна Исаева/ газета "Час Пик" №12(516) за 27 марта 2011 года
|
