Присоединение Бессарабии к СССР(ч.3). Социально-экономическое и политическое положение народных масс в Бессарабии. Курс на фашизацию края
| [ ] |
29.06.2012, 12:00 |
Мировой экономический кризис 1929—1933 гг. вызвал резкое обострение экономических, политических и классовых противоречий в капиталистических странах. Стремясь преодолеть эти противоречия за счет трудящихся масс, империалистические круги все чаще и откровеннее прибегали к террору и насилию для подавления растущей революционной борьбы рабочего класса и прогрессивных сил против монополистического капитала. Наступление реакции привело к тому, что в 30-х годах в некоторых странах Запада была ликвидирована парламентская система и установлен фашистский режим, а в так называемых буржуазно-демократических государствах заметно усилились фашистские тенденции в политике правящих кругов. «Господствующая буржуазия,— говорил Георгий Димитров на VII конгрессе Коминтерна,— все больше ищет спасения в фашизме в целях осуществления исключительных грабительских мер против трудящихся, подготовки хищнической империалистической войны, нападения на Советский Союз»1.
Дальнейшее обострение противоречий между господствовавшими классами и трудящимися наблюдалось как в Румынии, так и в оккупированной ею Бессарабии. В результате кризиса здесь возросла мощь монополистического капитала, ему все полнее подчинялся государственный аппарат. В итоге произошло сосредоточение власти в руках кучки крупнейших магнатов румынского промышлен-но-финансового капитала, выступавших в союзе с камарильей Кароля II и тесно связанных с военной промышленностью и международным империализмом2. Реакционные буржуазно-помещичьи круги Румынии добивались беспрепятственного использования государственной машины в интересах роста доходов монополистов, стремясь развернуть дальнейшее наступление на права трудящихся и подавить освободительную борьбу. В связи с этим усиливались позиции сторонников установления фашистского диктаторского режима, которые считали методы буржуазного парламентаризма, даже в том урезанном виде, в котором они существовали, недостаточными для поддержания господства капиталистов и помещиков. Однако в обстановке обострения классовой борьбы и роста антифашистского движения революционно-демократических и прогрессивных сил реакционной верхушке Румынии не удалось сразу установить в стране фашистскую диктатуру, но постепенно пыталась осуществить «ряд реакционных мероприятий, помогающих непосредственно приходу фашизма к власти»1.
Подготовка к установлению диктаторского режима в стране сопровождалась напряженной внутренней борьбой в буржуазно-помещичьем лагере Румынии между различными политическими партиями и кликами, каждая из которых претендовала на монополию власти, чтобы использовать государственный аппарат в своих групповых интересах. «Буржуазно-помещичья верхушка не может договориться по вопросу о том, «кто» и «каким образом» должен установить «фашистскую диктатуру»2,— указывала газета «Скынтея».
К диктатуре стремились откровенно фашистские партии и организации. Ее установления добивалась придворная клика во главе с Каролем II, представлявшая интересы монополистической верхушки буржуазии и крупных аграриев, тесно связанных с иностранным капиталом — английским («Виккерс лимитед»), англо-голландским («Ройял датч шелл»), англо-бельгийским («Империалке-микэл индастриз лимитед»), американским («Стандарт ойл») и французским3.
Выступая на словах за парламентскую систему и противодействуя диктаторским устремлениям короля, главари национал-царанистов сами были не прочь установить диктаторский режим. Однако, желая сохранить свое влияние на крестьянские массы, национал-царанистские вожди продолжали жонглировать фразами о демократии, свободе и т. д.
В другой, наиболее крупной буржуазной партии Румынии—национал-либеральной—по вопросу о диктаторской форме правления не было единства. Группировка, возглавляемая Д. Братиану, занимала позицию, во многом сходную с национал-царанистской. Что касается группировки так называемых «молодых» либералов во главе с Г. Татареску, то она стояла за установление королевской диктатуры. Не случайно после убийства железногвардейцами премьер-министра национал-либерального правительства И. Дуки (которое само по себе было не простым террористическим актом, а проявлением отмеченных выше внутренних противоречий в господствующих классах) Кароль II в январе 1934 г. поручил формирование нового кабинета именно Г. Татареску. Это было сделано в нарушении существующей традиции поручать пост премьер-министра официальному руководителю правящей партии. Сам Татареску был крупным и влиятельным капиталистом, известным реакционным деятелем, печально прославившимся в 20-х годах в качестве одного из организаторов кровавого подавления Татарбунарского восстания.
В состав кабинета Татареску вошли представители румынских монополий, связанных с иностранным капиталом, владельцы крупнейших металлургических и военных предприятий, реакционные политиканы. Поэтому неудивительно, что профашистские устремления монополистической верхушки Румынии тогда еще больше усилились. Это нашло свое конкретное выражение в постепенном упрочении экономических и политических позиций наиболее реакционных кругов буржуазии и крупных аграриев, группировавшихся вокруг короля и правительства Татареску. В одном из документов КПР того времени отмечалось, что с приходом к власти Татареску «значительно возрастает роль королевской камарильи и военной клики, а фашизация либеральной партии и государства сделает значительный скачок вперед». Своей политикой правительство Татареску стремилось активизировать деятельность наиболее реакционных сил, но вместе с тем держать их под своим контролем.
В 1934—1935 гг. румынский парламент принял ряд обскурантистских антинародных законов, сущность которых заключалась во всемерном поощрении разнузданного национализма, прикрытого социальной демагогией. Разжигая шовинизм и национальную рознь, правящие круги бур-жуазно-помещичьей Румынии надеялись направить в русло национализма недовольство мелкобуржуазных масс города и деревни, убедить их в том, что все их несчастья происходят от «засилья» лиц нерумынской национальности, которые, якобы, вытеснили румын, заняв ключевые позиции в экономической и политической жизни страны1. И все это возводилось в ранг правительственных принципов, на которые ссылался Г. Татареску, демагогически разглагольствуя (например, с трибуны парламента 14 декабря 1935 г.) о «поощрении национального труда»2.
Резко усилили свою деятельность, особенно после прихода Гитлера к власти в Германии, румынские фашистские организации и партии. Это движение в Румынии зародилось еще в начале 20-х годов как реакция против революционной борьбы трудящихся масс, широко развернувшейся под влиянием победоносной социалистической революции в России и создания первого в мире государства рабочих и крестьян. Одной из первых фашистских организаций в Румынии было «Общество христианских студентов», созданное Корнелием Кодряну в 1922 г. В следующем году эта организация влилась в новорожденную «Лигу национал-христианской защиты», которую возглавлял известный мракобес, ультрашовинист и антисемит А. Куза. Однако вскоре группа К- Кодряну выделилась в самостоятельную фашистскую организацию «Легион архангела Михаила», переименованную затем в «Железную гвардию».
Фашистское движение в Румынии развивалось на той же идеологической основе, что и в Италии и Германии. ^Националистическая, монархическая организация, члены которой дали клятву защитить трон и страну от коммунистической опасности»3,— так характеризовали суть легионерского движения сами его главари из так называемого «Сената». Отвергая демократические формы правления, фашисты открыто выступали за установление диктаторского режима, ловко используя при этом в своей пропаганде факты коррупции буржуазных политических деятелей. Для румынских фашистов также были характерны шовинизм, антисемитизм, антикоммунизм. Они, как и их германские и итальянские собратья, развили бешеную социальную демагогию, спекулируя на нуждах и запросах масс, стремясь использовать народные традиции, одновременно взывая к низменным устремлениям и разжигая укоренившиеся предрассудки, играя на темноте и невежестве масс, главным образом крестьян, их религиозных чувствах. Особую агрессивность проявляли железногвардейцы. Жертвами их террористических актов иногда становились и отдельные представители господствующих классов. Поэтому время от времени правительства буржуазно-помещичьей Румынии подвергали их репрессиям, впрочем умеренным, формально запрещая их легальную деятельность. Так было, например, после убийства премьер-министра И. Дуки в декабре 1933 г.
В конце 1934 г. железногвардейцы переименовали свою партию, назвав ее «Все для страны», и вновь получили таким образом юридическое право на легальную деятельность. В начале 1935 г. сменила свою вывеску и кузовская «Лига национал-христианской защиты», объединившись с национал-аграрной партией, лидером которой был известный румынский поэт того времени и не менее известный реакционер Октавиан Гога. Новая фашистская партия 'открыто ориентировалась на гитлеровскую Германию, прославляя установленные в ней порядки и требуя тесного союза между королевской Румынией и фашистской Германией.
В мае 1935 г. была создана профашистская партия «Румынский фронт». Стремясь распространить свое влияние на трудящиеся массы, она в своей программе демагогически заявляла о намерении бороться против эксплуататоров и спекулянтов, за ликвидацию трестов и картелей, а также обещала бороться за пересмотр налоговой системы в сторону ее облегчения, за дешевый кредит для крестьян и ремесленников, за содержание крестьянских детей в школах и высших учебных заведениях за счет государства и т.д.1 Подобные лозунги лицемерно выдвигали почти все фашистские партии и организации.
Проникая в Бессарабию, фашисты путем щедрых посулов и наигранного возмущения бедствиями народных масс стремились завоевать симпатии мелкой буржуазии города и разоренных кризисом крестьян, ремесленников и торговцев. Нередко, выбрасывая псевдореволюционные лозунги, они пытались привлечь на свою сторону и рабочих.
Однако, несмотря на изощренность и разнузданность демагогии, покровительство властей, финансовые субсидии румынского крупного капитала и зарубежных единомышленников, ни одной из фашистских организаций не удалось найти социальную опору в рабочем классе и получить массовую поддержку в среде крестьянства и других слоев населения. Тем не менее, как отмечается в одном из документов Бессарабского областного комитета партии, с приходом Гитлера к власти в Германии усилились подрывные акции румынских фашистов в Бессарабии, их действия стали представлять серьезную угрозу1. В крае им удалось кое-где создать свои ячейки. При этом они опирались на кулачество, отдельные слои мелкой буржуазии и националистически настроенной интеллигенции. Рьяными участниками фашистских организаций становились сынки попов, спекулянтов, ростовщиков и кулаков, реакционно настроенная часть студентов теологического и агрономического факультетов Ясского университета в Кишиневе и ряда других учебных заведений Бессарабии.
Активную поддержку фашистскому движению оказывало реакционное духовенство, используя церковные амвоны и свою печать для пропаганды шовинизма и антикоммунизма.
Особое место в деятельности румынских фашистов занимала Бессарабия. Первой акцией, предпринятой здесь молодчиками К. Кодряиу, был так называемый «поход» румынских легионеров в Кагул2. В то же время вожак румынской национал-социалистской партии Ш. Татареску, старавшийся во всем подражать гитлеровцам, направлял в Бессарабию специальных эмиссаров с целью создания «штурмовых отрядов»3 (по типу немецко-фашистских). (Позже главарь национал-христианской партии А. Куза подчеркивал, что первое крупное сборище этой партии — ее конгресс — был «специально назначен в столице Бессарабии»4.) Железногвардейцы устроили здесь несколько трудовых лагерей. Собранные в одном из них легионеры строили церковь, в другом — изготовляли кирпич, и все это делалось с целью привлечь к себе симпатии населения. Номинальный главарь железногвардейцев генерал Кантакузино демонстративно приезжал в Бессарабию для инспектирования этих лагерей5.
Подрывная деятельность румынских фашистов в Бессарабии проводилась с одобрения, а иногда по прямому наущению правящих кругов королевской Румынии, стремившихся использовать фашистские организации для укрепления своих позиций в оккупированном крае. Достаточно сказать, что известный реакционер А. Вайда в бытность свою министром внутренних дел одного из национал-ца-ранистских правительств лично напутствовал К. Кодряну перед одним из «последних походов на Бессарабию»1. Когда же А. Вайда, считавший себя «крестным отцом» железногвардейцев, создал свою профашистскую партию «Румынский фронт», он совместно с другими ее руководителями заявлял, что с их приходом к власти «проблема Бессарабии составит главную заботу»2.
Оккупационные власти Бессарабии не только с готовностью давали разрешения на проведение фашистских сборищ в крае, но и брали их под свою вооруженную защиту. Так, например, одно из таких сборищ — партии «Румынский фронт» — проходило в Кишиневе 28 июня 1936 г. под охраной более 800 жандармов и полицейских3. В распоряжении префекта Кишиневского уезда от 20 августа 1935 г., направленном всем его подчиненным и жандармским постам, указывалось: «В связи с пропагандой, которая проводится в уезде национал-христианской партией (Куза—Гога) по случаю подготовки конгресса на 25 августа с. г., рекомендую принять необходимые меры для обеспечения спокойствия и порядка, предоставляя полную свободу действий кузистам»4 (подчеркнуто нами.— В. П.).
Фашистские главари и не скрывали, что их особый интерес к Бессарабии объяснялся главным образом стремлением искоренить революционный дух ее трудового населения, ослабить влияние коммунистов на рабочих, крестьян и интеллигенцию края, сломить их сопротивление политике румынизации, помочь оккупантам разгромить коммунистические организации, заставить бессарабских трудящихся отказаться от борьбы за воссоединение с Советской Родиной. Говоря о целях своего первого «похода» на Бессарабию, К. Кодряну писал впоследствии, что его главной задачей была борьба против «языческого засилья», «поработившего христианскую Бессарабию»5. По этому же поводу печатный орган легионеров фашистский листок «Пэмынт стрэмошеск» писал: «...Мы направляемся к Днестру для того, чтобы повернуть Бессарабию лицом к Бухаресту»1.
В планах идеологической обработки легионеров среди тем программы (таких, к примеру, как «Общность между гитлеризмом и легионерским движением», «Кто такой Гитлер?», «Кто такой Муссолини?») было намечено занятие, посвященное тому, как должен легионер противостоять влиянию Советской России на Бессарабию2. Упомянутый же нами А. Куза в одном из своих выступлений в августе 1935 г. так сформулировал основные требования своей партии: «Протестуем против заключения дружбы с Советами... Требуем уничтожения коммунизма и румынизации бессарабского народа»3.
Довольно широкое и опасное развитие фашистское движение получило среди немцев-колонистов юга Бессарабии. Здесь при помощи и непосредственном участии гитлеровских эмиссаров создавались крупные фашистские организации и отряды типа штурмовых. Они издавали свои газеты, созывали фашистские сборища, открыто проводили гитлеровскую пропаганду среди населения. По мере расширения фашистской агрессии в Европе нацистская пропаганда в Румынии и Бессарабии усиливалась, а деятельность фашистов становилась еще одним серьезным препятствием к,ч пути борьбы трудящихся края за свое освобождение и воссоединение с Советской Родиной.
Поощряя фашистские и профашистские организации и партии, оккупанты одновременно осуществляли дальнейшее систематическое наступление на политические и социальные права трудящихся Бессарабии, проводили политику румынизации края. Именно в этот период вступил в силу пресловутый закон «О защите национального труда»4. В условиях оккупированной Бессарабии он стал еще одним рычагом насильственной румынизации. Этим законом определялось, что среди рабочих и служащих государственных учреждений, на предприятиях, в торговле и на транспорте доля лиц нерумынской национальности не должна была превышать 20%. Для контроля за его выполнением предприятия ежегодно (после 1934 г.) обязаны были по установленной форме представлять в Бухарест списки всех работающих. «Румынская буржуазия,— указывала газета «Красное знамя»,— этим законом старается внести разлад между трудящимися угнетенных национальностей и румынскими трудящимися, ослабляя тем самым ряды борющегося пролетариата и угнетенных национальностей. Этот закон является прямым непосредственным орудием в руках предпринимателей, чтобы под его прикрытием выбросить непокорившихся им рабочих и служащих»1.
На предприятиях и в учреждениях начали составлять списки лиц нерумынской национальности, подлежащие увольнению2. Опираясь на этот закон, власти форсированно пополняли государственный аппарат, преподавательский состав школ и гимназий, персонал учреждений куль-туры румынами из-за Прута. Эти как и другие мероприятия оккупантов были направлены также на подавление национального самосознания молдаван, румынизацию всего населения края.
Наступление реакции сопровождалось дальнейшим усилением репрессий против революционных и прогрессивных сил Бессарабии. Террор, развязанный властями в период парламентских выборов в декабре 1933 г., был значительно более жестким, нежели при любых прошлых выборах в оккупированном крае. Власти по существу лишили «Лигу труда» — легальную революционную организацию трудящихся, созданную после запрещения Рабоче-крестьянского блока, права участвовать в выборах. В Кишиневе в голосовании смогло участвовать лишь 33% избирателей, в Бельцах — 30%3. По заявлению одного из депутатов парламента, выборы в Бендерском уезде «проходили в обстановке террора, зверства, насилия и цинизма»4. В селе Ко панка, например, голосовала только треть избирателей, «остальные были задержаны жандармами»5. В селе Бужоры Лапушнянского уезда, чтобы дойти до урн, избиратели должны были пройти «через четыре ряда жандармов и солдат, которые их избивали»6.
Усилению натиска оккупационных властей на прогрессивные силы способствовал закон «О защите государственного порядка», утвержденный королевским декретом в ап< реле 1934 г.1 Осадное положение в Бессарабии почти никогда не снималось, и в этих условиях новый закон использовался военно-полицейскими властями для самого беспощадного подавления попыток трудящихся создавать свои организации, проводить собрания, выражать свои политические взгляды. Острие этого закона было направлено в основном против коммунистических и других революционных организаций. Например, согласно 4-й статье закона, участие в нелегальном собрании квалифицировалось как принадлежность к Коммунистической партии и наказывалось тюремным заключением на срок от одного до пяти лет. По Бессарабии прокатилась новая волна репрессий. «Нескончаемой вереницей,— указывалось в одном из воззваний Бессарабского обкома партии в июне 1934 г.,— тянутся ежедневные обыски, облавы, аресты, дикие избиения, инсценируемые процессы во всех городах и деревнях Бессарабии»2.
В период наступления реакции усиливалась идеологическая обработка масс. Буржуазная пропаганда, церковь, школа все более изощренно клеветали на Советский Союз, на коммунистическое движение и прогрессивные организации, стремились воспитывать население края, особенно молодежь, в духе национализма, антисоветизма и антикоммунизма, отвлечь трудящихся от борьбы против оккупантов. Для подрыва революционно-освободительного движения румынские реакционные круги пытались использовать даже наметившееся улучшение взаимоотношений между СССР и Румынией.
В 1932 г. королевское правительство сорвало советско-румынские переговоры о заключении пакта о ненападении, тогда как основные союзники Румынии—Франция и Польша— подписали такие пакты. Это серьезно ослабило внешнеполитические позиции Бухареста, что особенно наглядно проявилось после прихода нацистов к власти в Герма-кии. Полностью одобряя антикоммунизм и антисоветизм Гитлера, правящие круги Румынии были тем не менее серьезно обеспокоены открытыми требованиями немецких фашистов о пересмотре границ, поощрением с их стороны ревизионистских планов хортистской Венгрии. В этой обстановке были предприняты меры по укреплению Малой Антанты, всем членам которой (Румынии, Чехословакии и Югославии) в той или иной степени угрожали агрессивные устремления гитлеровской Германии, фашистской Италии и хортистской Венгрии. Однако переговоры между Англией, Францией, Италией и Германией по поводу так называемого «пакта четырех» выявили склонность правительств западноевропейских держав к сговору с Гитлером не только за счет СССР, но и за счет удовлетворения фашистских претензий к малым государствам Европы. В связи с таким поворотом событий наиболее реально мыслящие политики стран Малой Антанты, в том числе министр иностранных дел Румынии Н. Титулеску, до этого активно способствовавший провалу советско-румынских переговоров, стали обращать свои взоры к Советскому Союзу, который прилагал максимум усилий к созданию системы коллективной безопасности в Европе с целью обуздать агрессоров.
Подписанные в июле 1933 г. Румынией и другими странами Малой Антанты лондонские конвенции об определении агрессора явились важным шагом на пути нормализации их отношений с СССР1. Вскоре, несмотря на упорное сопротивление реакционных и профашистских кругов, начался новый этап переговоров с Советским Союзом. Он завершился в июне 1934 г. соглашениями об установлении дипломатических отношений между СССР и Румынией, а также между СССР и Чехословакией. 9 июня 1934 г. в Женеве между Наркомом иностранных дел СССР М. М. Литвиновым и министром иностранных дел Румынии Н. Титулеску произошел обмен письмами, официально закрепивший этот акт. В документах, которыми обменялись дипломаты, правительства СССР и Румынии взаимно обязались гарантировать государственный суверенитет и воздержаться «от всякого прямого или косвенного вмешательства во внутренние дела и в развитие другой стороны и, в частности, от всякой агитации, пропаганды и всякого рода интервенций либо их поддержки»2. Нормализация отношений между СССР и Румынией была с удовлетворением встречена советским народом. «Установление нормальных дипломатических отношений между СССР и Румынией и СССР и Чехословакией,— писала по этому поводу газета «Известия»,— имеет бесспорно крупное международное политическое значение, поскольку оно является значительным вкладом в арсенал средств, которыми будут располагать государства, борющиеся за всемерную отсрочку военной развязки...»
В Румынии отклики на этот акт были противоречивыми. Правда, только крайняя реакция, в том числе фашистские организации и партии, открыто выступала против нормализации советско-румынских отношений. Прогрессивные силы Румынии, и в первую очередь румынский пролетариат, стремившиеся к дружбе и взаимопониманию с советским народом, горячо привествовали установление дипломатических отношений между двумя странами. Даже многие ведущие буржуазные деятели вынуждены были формально, хотя с известными оговорками, одобрить соглашение. Что касается правящих кругов буржуазно-помещичьей Румынии в целом, то они были озабочены не столько действительными интересами мира в Европе, сколько обузданием реваншистских устремлений хортистской Венгрии, и рассматривали нормализацию советско-румынских отношений главным образом в этом плане, что, естественно, ограничивало значение соглашения. Более того, буржуазная пропаганда пыталась исказить истинный смысл достигнутого соглашения, истолковать его как результат изменения внешней политики Советского Союза, пересмотра его позиций в бессарабском вопросе, в частности, как прямое или косвенное согласие Советского правительства на аннексию Бессарабии.
О том, что домыслы буржуазной пропаганды не имели ничего общего с действительностью, свидетельствует одна из записей в дневнике М. М. Литвинова о заключительном этапе его переговоров с Н. Титулеску по поводу установления дипломатических отношений между СССР и Румынией: «Со свойственной ему напористостью Титулеску вновь пытался выудить у меня обещание, что мы не будем поднимать никогда бессарабского вопроса, и мне пришлось дать ему решительный отпор в присутствии Бе-неша»2. Тем не менее в ряде румынских и бессарабских газет были опубликованы статьи под сенсационными заголовками: «Как Литвинов отказался от Бессарабии», «Литвинов признал Бессарабию неотъемлемой частью' Румынии» и т. д. «Универсул», «Диминяца», «Адевэрул», «Вяца Басарабией», «Наша речь», «Кувынт молдовенеск» соперничали друг с другом в клеветнических измышлениях о том, будто бы СССР «не претендует больше на Бессарабию» и даже «больше Бессарабией не интересуется»1. Особенно рьяно проповедовало эту версию реакционное духовенство Бессарабии. «Советская Россия,— писала клерикальная газета «Раза»,— уже не сможет говорить, что Бессарабия не принадлежит Румынии»2. Шовинистическая буржуазия, прибегая к подобным наглым вымыслам, выдавала желаемое за действительное, ибо известно, что румынскому правительству не удалось добиться изменения позиций Советского Союза в бессарабском вопросе. Восстановление дипломатических отношений ни в коей мере не означало согласия СССР на аннексию советских территорий3.
Издававшийся в Москве журнал «Красная Бессарабия» писал в июне 1934 г. «Стоит ли говорить, что на самом деле никаких заявлений о Бессарабии тов. Литвинов не делал... Да и как может быть иначе. СССР неоднократно заявлял, что не торгует своими территориями и народами, не смотрит на них, подобно вершителям капиталистических судеб, как на разменную монету в своей внешней политике. Что касается Бессарабии, то политика СССР в бессарабском вопросе остается неизменной, а бессарабский вопрос остается открытым»4.
Резкую отповедь измышлениям реакции дала Коммунистическая партия Румынии, которая выступила со специальным заявлением, приветствовавшим установление дипломатических отношений с Советским Союзом. В заявлении подчеркивалось, что этот акт является победой советской миролюбивой внешней политики, и разоблачались злостные ухищрения буржуазной пропаганды: «Четкое обязательство правительства рабочих и крестьян не разрешать конфликтов с соседними капиталистическими государствами вооруженной силой отнюдь не означает признания угнетения Бессарабии»5. Верная своему интернациональному долгу, Коммунистическая партия Румынии заявила, что освобождение Бессарабии от румынского империалистического гнета было и остается одной из важнейших задач революционной борьбы румынских рабочих и крестьян в тесном союзе с трудящимися молдаванами, венграми, украинцами, болгарами и др.1
Революционная пресса отмечала, что провокационная шумиха вокруг бессарабского вопроса была рассчитана главным образом на «внутреннее потребление», ею пытались нанести моральный удар трудовым массам Бессарабии, внести в их ряды разочарование, ослабить их энергию в революционной борьбе2. Но добиться своих целей реакции не удалось. Трудящиеся Бессарабии, занимавшие место в первых рядах борцов против фашизма и войны, не отказались от своего стремления к воссоединению с Советской Родиной. Вопреки измышлениям буржуазной пропаганды, они увидели в том факте, что королевская Румыния вынуждена была признать СССР и установить с ним дипломатические отношения, лишь новое свидетельство роста могущества и международного авторитета Советского государства, и это вдохновляло их на продолжение освободительной борьбы и в последующие годы.
Однако по мере расширения фашистской агрессии в Европе реакционная пропаганда в Румынии и оккупированной Бессарабии усиливалась, а деятельность фашистов становилась еще одним серьезным препятствием на пути борьбы трудящихся края за свое освобождение и воссоединение с Советской Родиной. Об этом свидетельствуют и результаты парламентских выборов в конце 1937 г., где ни одна из буржуазных политических партий Румынии не получила большинства (41% голосов), дававшего право на формирование правительства. Несмотря на разнузданный террор, подкуп избирателей, фальсификацию результатов голосования правительственная национал-либеральная партия собрала в целом по стране 35,92% голосов. Находившаяся в оппозиции национал-царанистская партия получила 20,4% голосов, а фашистские партии «Все для страны» и национал-христианская (гого-кузисты) —соответственно 15,58 и 9,15%3. Таким образом, выборы показали несостоятельность буржуазных партий, их неспособность с помощью псевдодемократической системы буржуазного парламентаризма обеспечить стабильное правление капиталистов и помещиков. В связи с этим наиболее реакционные элементы румынской монополистической буржуазии все более склонялись к мысли об установлении в стране «власти сильной руки». В создавшихся условиях Кароль II избрал в качестве преемника кабинета «молодых либералов» правительство одной из самых реакционных фашистских партий — национал-христианской. Не имея большинства в парламенте и не пользуясь влиянием в стране, такое правительство, по расчетам короля, было обречено на роль послушного орудия в его руках. Вместе с тем оно должно было расчистить Каролю II путь к полному захвату власти. «Призывая к власти фашистскую национал-христианскую партию,— предупреждали коммунисты,— король открыто продемонстрировал, что он не считается с волей народа, попирает конституцию и замышляет фашистский переворот...»1
Оказавшись у власти, О. Гога и А. Куза начали осуществлять свою фашистскую программу. Во внешней политике она сводилась к ярому антисоветизму, курсу на немедленное сближение с гитлеровской Германией, а также укрепление связей с фашистской Италией. Внутренняя политика гого-кузистов выражалась в поощрении разгула национализма и антисоветизма и демагогических жестах, вроде снижения цен на соль, керосин, табак, текстильные изделия, объявления о замене сельскохозяйственного налога налогом за продажу сельхозпродуктов, что должно было создать видимость, будто новое правительство намерено облегчить положение народных масс. Эта политика привела к еще большему обострению политических и социальных противоречий в стране, к серьезным внешнеполитическим осложнениям в отношениях между Румынией с Англией и Францией. За короткий срок пребывания у власти кабинет Гоги — Кузы сумел вызвать не только всеобщую ненависть трудящихся масс, но и неприязнь верхушки монополистической буржуазии, не одобрявшей демагогические акции во внутренней политике. Внешнеполитический курс фашистов вызвал недовольство той части господствующих классов, которая стояла за ориентацию на Англию и Францию либо за политику балансирования между двумя империалистическими блоками.
Когда правительство Гоги — Кузы полностью себя дискредитировало (а для этого было достаточно 44 дней), Кароль II, предварительно заручившись поддержкой крупнейших магнатов промышленно-финансового капитала, решил, что настал момент для осуществления его давних планов — установления королевской диктатуры.
10 февраля 1938 г. он дал отставку вышеназванному кабинету. Было сформировано личное правительство Каро-ля II во главе с Мироном Кристей, которое слепо повиновалось королю. В состав правительства Кристи вошли представители наиболее реакционных монополистических кругов и ретроградные буржуазные идеологи: Г. Татареску, А. Вайда, А. Калинеску, Н. Иорга, А. Авереску, К. Аржетояну, генерал И. Антонеску, Г. Миронеску и другие. Это был по существу государственный переворот, осуществленный королем.
Вслед за тем Кароль II поспешил укрепить свои позиции. Был проведен ряд политических реформ, направленных на ликвидацию последних остатков буржуазно-демократических свобод. Парламент был распущен «до особого распоряжения», повсеместно было введено осадное положение, 20 февраля 1938 г. королевским декретом была отменена конституция 1923 г. и объявлен проект новой конституции страны1, которую предстояло принять С помощью «плебисцита», назначенного на 24 февраля 1938 г. В период подготовки к этому фарсу военно-полицейские власти, выполняя приказ министра внутренних дел, приняли меры по запрещению «любых собраний или манифестаций политического характерам, а также распространению листовок и других пропагандистских материалов2. Голосование было открытым, в присутствии комиссии в списке отмечалось: «за» или «против» голосовал участник «плебисцита»3. «Одобренная» таким образом конституция объявляла короля главой государства, в его руках сосредотачивалась почти вся законодательная и исполнительная власть.
За принятием новой конституции последовал ряд мер, дополняющих и закрепляющих антинародный, антидемократический характер режима королевской диктатуры. Королевским декретом от 30 марта 1938 г. были распущены все «организации, группировки или партии, созданные для пропаганды политических идей». Единственной политической партией, деятельность которой разрешалась законом, явился так называемый «Фронт национального возрождения» (ФНВ). Большинство лидеров, распущенных буржуазной партией, а также вожди правых социал-демократов стали активно сотрудничать с королем в рамках ФНВ. Под эгидой «фронта» действовала молодежная организация «Стража цэрий» и был образован «Национальный студенческий фронт».
Для усиления контроля над рабочим классом создавались корпорации фашистского типа, куда насильно записывали рабочих. Усилились репрессии против прогрессивных и демократических сил страны. «Королевская диктатура,— подчеркивалось в политическом отчете ЦК КП Румынии,— означала уничтожение последних демократических, профсоюзных и политических свобод, что обеспечило установление фашистского режима в нашей стране, ослабило наше национальное сопротивление все более грозным угрозам со стороны германского фашистского империализма и создало условия для оккупации нашей страны фашистскими захватчиками».
Таким образом, середина и вторая половина 30-х годов явились для оккупированной Бессарабии периодом глубокой депрессии и дальнейшего упадка промышленности и деградации сельского хозяйства, порожденных сознательным разрушением оккупантами производительных сил края, периодом резкого снижения жизненного уровня порабощенных народных масс как результат социальной политики румынской олигархии, периодом наступления реакции на политические права трудового народа, усиления террора и фашистского произвола, национального гнета с целью подавления революционно-освободительной борьбы трудящихся, подготовки к развязыванию антисоветской войны.
Трудящиеся Бессарабии не могли мириться с таким бесправным положением. Под руководством коммунистического подполья, воодушевленные реально зримыми успехами советского народа в строительстве нового социалистического общества, они продолжали борьбу против социального и национального гнета оккупантов и местных эксплуататоров, за восстановление власти Советов и воссоединение с Советской Родиной.
/Источник: В.П. Платон, "Против фашизма. За воссоединение с советской Родиной. 1934-1940"/1983г.вып./
|
| Категория: Бессарабия | Добавил: izmail-forever | Автор: izmail |
| Просмотров: 1343 | Загрузок: 0 | |
