Цыганский след/отрывок из "Записок военного юриста"/ - 20 Мая 2011

После окончания Великой Отечественной войны 24-й гвардейский корпус был передислоцирован из Австрии на территорию Молдавии, штаб корпуса расположился в Тирасполе, а я был направлен в город Болград Одесской области для обслуживания 35-й гвардейской танковой дивизии, которой командовал генерал-майор танковых войск Воронченко. Осенью 1946 года в штаб дивизии прибыла группа из десяти человек. Представились руководителями большой группы репатриантов, следующих в Югославию. Все были одеты в кожаные тужурки, пилотки югославского покроя с кисточкой. Глава делегации представил начальникам проездные документы на всю группу и предъявил аттестаты на выдачу продовольственных пайков на 710 человек. Пока руководитель делегации репатриантов разговаривал с заместителем начальника дивизии по тылу майором Алексеем Ивановичем Косовым и начпродом капитаном Валерием Степановичем Чапрасовым, остальные члены делегации без устали с четким интервалом выкрикивали лозунги: «Тито-Сталин», «Тито-Сталин». Перед окнами штаба на улице стояли остальные члены делегации, мужчины и женщины, и в унисон скандировали тот же лозунг: «Тито-Сталин». Беседа угрожающе превращалась в политический митинг. В этот период руководитель национально-освободительного движения Югославии Иосип Броз Тито и глава Советского Союза были в теплых, дружественных отношениях, поэтому потихоньку нарастал политический скандал. Тыловики дивизии растерялись, не знали что предпринять. Отдать по предъявленным аттестатам такое количество продуктов означало оставить целый танковый полк на голодном пайке. А в случае отказа можно было лишиться, по меньшей мере, звездочки на погонах, так как оказались бы неудовлетворенными представленные документы, подписанные соответствующими командирами и начальниками из «тыловиков» гарнизона. К тому же документы, не вызывавшие подозрения. Как назло командир дивизии отсутствовал. Майор Косов и капитан Чапрасов зашли ко мне в кабинет посоветоваться. - Ксаныч, - несмотря на мой молодой возраст, тогда ко мне так обращались многие сослуживцы, - посоветуй, как быть, все-таки дело серьезное, в любом раскладе - подсудное… Ситуация и впрямь была необычная. Уж очень бурно вели себя репатрианты, но в то же время впечатляли и имеющиеся на руках «югославов» документы, выданные в продпункте гарнизона в Николаеве. Я посоветовал Косову и Чапрасову обратиться к вышестоящему начальству для согласования и подтверждения указаний. Офицеры бросились к телефонам. Стояла поздняя осень. Утром начавшаяся поземка к полудню превратилась в настоящий буран. Связь с Одессой, в которой располагался штаб ОДВО – Одесского военного округа, - отсутствовала. То ли ветер порвал провода, то ли она была повреждена сознательно, выяснить и не удалось. В обстановке неутихающих политических лозунгов о дружбе югославского и советского народов, и ропота на непонятном языке, переросшего под окнами штаба в настоящий гул, начальник продовольственной службы дивизии решил на свой страх и риск отоварить предъявленный аттестат на 710 человек. Чапрасов выдал югославам муку, хлеб, масло, колбасу, консервы, жир, чай. И это в голодный первый мирный послевоенный год! Для перевозки такого большого количества продуктов была выделена полуторка. На ней планировали отвезти продовольствие на железнодорожную станцию Табаки в семи километрах от Болграда для погрузки на отправляющийся железнодорожный состав в Югославию. Отправили машину. Замначтыла и начпрод, вытирая пот из-под фуражек, в наступившей блаженной тишине облегченно вздохнули – приказ выполнен, дело сделано, югославы должны быть довольны. На следующее утро связь с Одессой была налажена. Но докладывать по инстанциям в округ о выполнении указания не пришлось, так как первыми зазвенели тревожные телефонные звонки из штаба округа: - Не появлялись ли у вас мошенники и не предъявляли фальшивые аттестаты на получение продуктов? Я думаю, что описывать не только ответ тыловиков, но и их душевное состояние нет необходимости. Оказалось, это было не первое мошенничество, но раньше военных выручали бдительность и связь. Позже выяснилось, что как только грузовая машина с продуктами появилась на привокзальной площади и разгрузилась, невесть откуда появилась группа цыган. Они быстро распихали пайки на 710 человек по мешкам и первым же поездом скрылись. В этот же день мне позвонил военный прокурор округа Петр Михайлович Немчинов и приказал во что бы то ни стало задержать мошенников, вернуть продукты. В тот год в Молдавии, да и на Украине тоже, была засуха, продукты шли на вес золота. А тут из-под носа офицеров дивизии было вывезено такое количество продзапаса! - Главное, - добавил Немчинов, - это приказ командующего Одесским военным округом маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова. Дело, дорогой Асовский, находится под его личным контролем.... Я немедленно отправился на станцию Табаки. До вечера разговаривал с работниками станции, интересовался в билетной кассе, в каком количестве и в каком направлении были проданы билеты. Но в то время по железной дороге передвигались, возвращаясь в насиженные места, сотни беженцев, репатриантов, служивого люда. И этот людской поток иначе как массовым переселением народов нельзя было назвать. Разве в такой ситуации можно что-либо запомнить, например, кассирше или дежурному по перрону? Первый день расследования не дал результатов. На следующее утро у железнодорожных касс я обратил внимание на цыгана: брюки браво заправлены в юфтевые сапоги, цигарка в зубах. Ходит нервно по вокзалу, то - к расписанию, то - к очереди в кассу. Я подошел. Представился. Попросил пройти со мной к дежурному по вокзалу. Стал расспрашивать, куда направляется и с какой целью, где его товарищи? Цыган оказался из той самой группы мошенников. В суматохе он замешкался и отстал от поезда. Теперь искал возможности догнать своих. Тогда я перешел к более жесткому разговору и потребовал сказать, в каком направлении уехали его подельники. Но на последующие мои вопросы цыган категорически отказался отвечать. Тогда я попросил дежурного вызвать патруль и пригрозил задержать для дальнейшего выяснения его причастности к преступлению. Цыган, наверное, понимал, что все для него может кончиться плачевно. Признался, что все уехали в Черновцы. Полученная мною информация была немедленно доложена командующему округом. Маршал Г. К. Жуков распорядился выделить «кукурузник», и я с двумя офицерами, солдатом для охраны цыгана вылетел в Черновцы. На окраине города был расположен табор, вразброс стояли повозки, паслись распряженные лошади. Не буду описывать гам молодых и пожилых цыганок, свист и улюлюканье цыганят, которые начались при нашем появлении в таборе. Думаю, вы можете представить себе обстановку, в которой приходилось проводить следствие. В таборе нам подфартило. Мы задержали трех цыган, а главное - барона, в повозке которого нашли ту самую «брозтитовскую» кожаную тужурку, часть продуктов. К сожалению, нам удалось обнаружить и изъять только 60 процентов мошенническим путем, а иначе сказать - подлогом, похищенного продовольствия. Остальная часть чудесным образом испарилась. Задержанные цыгане были осуждены на реальный срок заключения. Не избежали наказания и замначтыла и начпрод. Они были переданы суду, осуждены и разжалованы. Что в данном деле сыграло роковую шутку, то ли судьба, то ли роковое стечение обстоятельств, непонятно. Но ясно, на мой взгляд, одно – страх за невыполнение приказа победил бдительность и здравый смысл. Вывод прост: принимая решения, всегда необходимо взвешивать все обстоятельства.
/"Литовский курьер"/№20/19.05.2011г/